Архетип Славный малый в первой книге Кэрол Пирсон, где появляется система из 12-ти архетипов, назван Сиротой. Второй из младших архетипов (про общую систему больше здесь), Сирота, уже не наивно доверяющий всему и вся Невинный, еще не готовый сразиться со всеми драконами Воин. Раненый, а если сумеет пройти насквозь свою боль, то щедро осыпанный дарами.

Далее - авторский перевод текста Кэрол Пирсон про Сироту из книги «Пробуждение внутреннего героя» (1991).

Сирота проживает то же «изгнание», что и Невинный, но иначе. Невинный использует каждую возможность, чтобы еще постараться, больше верить, быть еще более совершенным и достойным любви. Для Сироты же изгнание – это проявление глубокой истины: каждый сам за себя.

В самом буквальном смысле, Сирота – ребенок, лишенный родительской защиты и заботы, будучи совсем маленьким и неспособный позаботиться о себе сам.

Возможно, его родители и умерли и, возможно, они пренебрегали им, издевались или мучили. Многие Сироты растут во внешне полных семьях, но при этом их не любят, о них не заботятся, их не направляют, и поэтому такие дети не чувствуют себя в эмоциональной и физической безопасности.

Сирота включается во всех тех ситуациях, когда внутренний ребенок чувствует себя преданным, брошенным, жертвой. Несправедливость учителей, насмешки сверстников, сплетни друзей за спиной. Современное общество не слишком терпимо к проявлениям уязвимости и боли. И это приводит к необходимости скрывать своего потерянного израненного внутреннего ребенка из страха осуждения другими, тоже прячущими своих израненных младенцев. Из этого следует, что ребенок этот не только ранен, но еще и одинок.

Как получаются Сироты

Жизнь полна сиротского опыта, и на долю некоторых выпадает больше среднего. Чем больше такого опыта, тем вероятнее, что Сирота будет проявлен более явно, чем Невинный.

Так же, как Невинный познается из позитивного и безопасного опыта, Сирота каждым постигается через болезненный опыт, особенно детский. Многие сиротеют в самом раннем возрасте, физически будучи в полных семьях. Невинный, ожидающий увидеть в своих родителях идеальных заботливых любящих Опекунов, превращается в Сироту, поскольку всякий живой родитель – просто человек, раненный в своем путешествии. И повезло, если родители осознают свою раненность и находят способы, чтобы начать процесс исцеления.

Кто-то родился и рос в очень благополучной семье, кто-то в совершенно ужасной, результат всегда один: в определенный момент ребенок станет сиротой. Это неотъемлемая часть взросления. Человека несправедливо осудят по тому, как он выглядит, разговаривает, откуда родом. И тогда Сирота обнаружит, что жизнь не всегда справедлива, авторитеты не всегда правы и нет неразрушимых абсолютов.

В этом смысле Сирота – разочарованный идеалист, разрушивший иллюзии Невинный. И когда Невинный еще верит, что чистота и храбрость будут вознаграждены, Сирота уже знает, что в действительности процветает коварство.

От Сироты к изгнанию и мятежам

Мир Сироты - весьма безнадежное место. От него отказался значимый взрослый (родительская фигура), и он оставлен на земле, населенной только двумя видами людей: слабыми жертвами, и сильными, которые или игнорируют слабых, или издеваются над ними. Сирота – ребенок, плачущий в своей кроватке и знающий, что никто не придет. В конце концов, ребенок перестает плакать, но боль и одиночество внутри не уходят, и иногда Сирота чувствует себя ссыльным.

Когда Невинные, Адам и Ева, изгоняются из рая за непослушание, Бог обещает им возвращение через веру и стойкость перед невзгодами. Другие фигуры, виновные в похожих грехах, изгоняются как Сироты: Каин, Исмаил, Лилит, Люцифер. Судьба этих Сирот – быть изгнанными из Эдема, родной земли, небес навеки. Такие Сироты могут оставаться в ссылке, бесконечно кочуя по миру, так и не найдя себе пристанища, как Каин и Вечный Жид. Или же безнадежность их ситуации превращает их в мятежников, и тогда они, как Люцифер, обращаются против тех сил, что их отвергли и изгнали их.

В XX веке провозглашалась «смерть Бога», и Сирота стал доминирующей философской позицией. Экзистенциалисты считают глубинную абсурдность современной жизни результатом смерти Бога. Альбер Камю в своем «Мифе о Сизифе» задает вопрос: «Зачем жить? Почему бы просто себя не убить?». В «Бунтующем человеке» Камю продолжает искать смысл в абсурдности, происходящей из солидарности со всеми угнетенными и жертвенными Сиротами мира. «Если мы все не спасены, что хорошего в спасении лишь одного?». Мятежник отказывается от обещаний Рая и как следствие отбрасывает иллюзии бессмертия, и должен «учиться жить и умирать, и чтобы быть человеком, отказаться хотеть быть Богом». Только когда человек отбрасывает детское желание Рая, стремление к бессмертию и веру в бога-Родителя, заботящегося о всех нас, такой человек начинает расти и взрослеть, осознавать свою смертность, раны и потребность в том, чтобы принимать и оказывать помощь.

Спасение для Сироты не может прийти сверху – от Бога, церкви, государства, истории – но может через коллективные действия. В определенный момент Сироты отказываются от провальных авторитетов и становятся Мятежниками, служащими во имя справедливости и требующими сплоченности со всеми другими подавленными, ранеными и страждущими людьми не по причине некой универсальной истины, но из внутреннего побуждения. Признавая отсутствие абсолютной, объективной истины, Мятежник приходит к утверждению своей сравнительной и субъективной.

Дар Сироты – это свобода от зависимости, форма опоры на себя, основанная на помощи себе и другим.

Сопротивляясь спасению

Хотя кажется, что Сирота хочет быть спасенным и даже верит в это свое желание, он редко позволяет кому-то помочь себе. Он может сказать, что хочет помощи, а потом затеять игру в «да, но» и составлять каталог причин, почему ему никто не может помочь.

Невинный жаждет сильную родительскую фигуру или институт/учреждение, которое дарует спасение и безопасность. Для Сироты, обычно только что покинувшего стадию Невинного, довериться кому-либо означает просить быть жестоко обманутым снова. Стадия Сироты – это время взросления ребенка, когда он разворачивается от опоры на родителей к опоре на братьев-сестер и друзей. Ребенок начинает осознавать и фиксировать склонность родителей к догмам, ригидности и неуместности.

Сирота видит проблемы в обществе и его институтах, но чувствует свою неспособность что-либо предпринять, чувствует себя чужаком. Попытки переменить расклад выполняются коллективно, вместе с теми, кого Сирота оценивает таким же беспомощным по отдельности, а вместе более сильным.

Сирота – это призыв отпустить иллюзии и встретиться лицом к лицу с болезненной реальностью. В конечном итоге Сирота выучивает, что источник силы – в том, чтобы встретиться лицом к лицу со своей жертвенностью и ограничениями и прочувствовать полностью боль, ими вызванную.

Сам себе сирота (Self-Orphaning)

Преданный другими, Сирота часто выходит за пределы того, что можно было бы называть здоровым скептицизмом и предает свои собственные надежды и мечты, поскольку видит их как еще одну разновидность невинности, что по его разумению является прямым запросом на разочарование. Это приводит к тому, что Сирота соглашается на работу, которую не любит, выбирает близких, которые относятся к нему не слишком хорошо, и каждым возможным способом ограничивает свои мечты к очень ограниченному спектру вероятностей.

Важно помнить, что таким образом Сирота реагирует на нереалистичную грандиозность замыслов и мечт Невинного, который твердо верит, что все возможно, главное верить и трудиться или, может, только верить. Невинный часто нереалистичен в своем оптимизме. Сирота же чересчур пессимистичен и зачастую даже и не пытается пойти в ту сторону, где лежат его желания. Или пытается, но так убежден в том, что желаемое невозможно, что сам обрезает себе шансы – чтобы еще раз подтвердить сценарий в своей голове. Сирота, например, может спровоцировать отказ и тем самым ощутить больший контроль над жизнью. Поскольку разочарование, отказ и заброшенность кажутся ему настолько неизбежными, что он чувствует себя немного лучше, когда уходит первым. И когда Невинный остается в самых ужасных обстоятельствах, убежденный, что если много работать, «другой» изменится, Сирота говорит: «Хватит». При самом лучшем раскладе, он уходит и кооперируется с другими Мятежниками. Наихудший вариант, когда его парализует, и он остается на месте, лишенный всякой надежды.

Сирота не просит Рая или свободы, только все большую, все более комфортную клетку. Он не верит в то, что можно делать любимую работу, и он ищет менее унизительную и ограничивающую. Он не думает, что ему положено счастье в паре, и старается найти партнера, кто хотя бы не слишком дурно обращался.

Потеряв веру в авторитеты, Сирота также сильно хочет установить связь со своими товарищами – и часто приносит в жертву реальную отделенность и отдельность себя от других во имя принадлежности к группе. И в этом смысле Сироты могут быть такими же конформистами, как и Невинные, за исключением того, что Невинные скорее будут приспосабливаться к социальным и институциональным нормам, тогда как Сироты или будут делать это цинично, или откажутся от традиционных норм, подчинившись раболепно нормам аутсайдеров. Это проявляется, например, в подростковых бандах или радикальных политических группах. Нормы многих терапевтических групп и групп поддержки, в которых люди объединяются вокруг своей раненности и жертвенности, могут препятствовать выздоровлению членов группы, чтобы группа сохранялась.

Сирота может предать свои ценности. Как проявление самозащиты, дабы избежать боль, Сирота развивает ложную персону и предает свою глубинную природу. Предать себя значит покинуть свою суть, продолжать страдать, невзирая на почти невыносимую боль. Ирония в том, что чем более ложной, не своей жизнью живет носитель архетипа, чтобы спастись от боли, тем более осиротевшим, больным и разочаровавшимся он становится. В этой точке он по сути разворачивается против самого себя.

Когда сиротство заходит слишком далеко

Часто совсем непросто обнаружить знаки собственного сиротства, так как встроенность не в свою жизнь глубока. Поверхностное стереотипное мышление, неврозы не воспринимаются как тревожный сигнал по причине своей массовой распространенности. Подлинная радость от жизни может подменяться потребительством или бездумными амбициями. У человека по сути, отсутствует ощущение того, кто он есть. Сирота, зашедший чересчур далеко, живет в мире дефицита и очень восприимчив к рекламе, убеждающей в том, что если он не будет водить правильную машину, то его не будут уважать или любить. Он выбирает любовь, работу, дом не для своей радости, но для того, чтобы чтобы добиться правильного образа, имиджа. По сути это ребенок, отчаянно жаждущий угодить и получить любовь своими попытками соответствовать тому, что видится вознаграждаемым в культуре в этот временной промежуток.

Этот Сирота боится посмотреть вглубь себя, поскольку опасается ничего там не найти же найти страшного монстра (Тень), поэтому часто он не будет искать помощь, пока ситуация не разрастется до действительно критической. При наихудшем раскладе, он становится настолько циничным, что больше и не старается угодить кому бы то ни было или добиться чьего-то расположения, а просто продолжает попытки выжать капельки удовольствия: через покупки вещей, еды, одежды; через «победы» и иллюзию контроля, через алкоголь или наркотики, через возбуждение и опасность. Вероятнее искать помощи станет тот Сирота, у которого внутренняя боль настолько сильна, что жизнь почти не дает ему радости - за исключением тех случаев, когда он притупит боль алкоголем, наркотиками, возбуждением или адреналином. Это тот случай, когда деспотичные, жестокие фигуры из раннего детства стали частью внутренней жизни, и поэтому голос критикующего нелюбящего родителя перекочевал внутрь в ум и постоянно твердит: «Ты не ценен. Тебя никто не полюбит», даже несмотря на то, что родителей не рядом.

И невзирая на крики Невинного с мольбой о безопасном месте, Сирота может быть не в состоянии, по крайней мере сначала, «использовать» безопасность, даже когда она доступна. Поскольку куда бы он ни пошел, внутренний голос продолжает ломать и ругать его. Не имеет значения, насколько безопасна внешняя среда, внутренняя среда настолько небезопасна, что рост продолжает подавляться. Ощущение собственной ценности у некоторых Сирот настолько повреждено, что им тяжело продолжать что бы то ни было. Всякое небольшое падение видится ими как знак полной собственной неадекватности, и они обессиливают, ругают себя или сваливают вину на других. У них нет внутреннего знания о том, что они могут сделать ошибку и продолжать идти дальше. Чем больше прогрессирует синдром, тем больше отстают они от своих товарищей, и как следствие самооценка падает еще ниже. И такие Сироты дальше себя сиротят тем, что бросают учебу, терапию, дружбу, отношения, будучи убежденными в своей неадекватности. В конечном итоге, человек может занять нишу жертвы, оправдывая неумелое взаимодействие и работу с другими своими ранними травмами или социальной несправедливостью и использовать некомпетентность и слабость как способ получить внимание и заботу. Величайшая опасность для Сироты – в том, чтобы слишком сильно интересоваться своей болью и жертвенностью. Позднее он может еще и мастерски выучиться играть на чувстве вины у других, чтобы получить желаемое.

Некоторым Сиротам удается развить сильные навыки взаимодействия и работы с другими, и вместе с тем ощущение собственной неценности или отчаяние того, что желаемая жизнь невозможна, держит их взаперти жизненных обстоятельств. Чем хуже ситуация, тем бессильнее они. И они остаются часто парализованы до тех пор, пока не оказываются в ситуации, когда могли погибнуть, и тогда они могут получить отчаянное желание и храбрость жить дальше. Эти Сироты практически гипнотизируются теми людьми, привычками или системами, которые их захватили, и буквально нуждаются в освобождении. И таким Сиротам нужна любовь, забота и помощь, чтобы сдвинуться из этой мертвой точки. Беспомощные, Сироты могут уступить цинизму, которые станет оправданием криминального, неэтичного или бесчувственного поведения, за которое Сироты будут оправдываться своей ранней жизнью, обществом или вообще общим моральным тоном времени («Все так делают»). Живя в мире жертв и насильников, Сироты могут выбрать перейти на другую стороны, чувствуя, что, по крайней мере, у последних больше силы и контроля над жертвами.

Исцеляющая рана

Сиротство, дисфункциональное при избытке, - критически важная часть роста и развития. Даже осиротевшие особенно болезненно могут обнаружить, что дары от восстановления здоровья и веры настолько велики, что боль сиротства видится стоящей этих даров. Раненность – это часть человеческого состояния, то, что движет героя в путешествие. Если герой не ранен, он останется в невинности и никогда не повзрослеет, не вырастет, не научится.

Сирота ищет идеальных родителей – архетипически идеальных матери и отца – и получает настоящих, небезупречных, простых человеческих родителей. Ожидает бессмертия, а получает смертность. Стремится быть центром вселенной, а обнаруживает, что он всего лишь единица среди бессчетного числа. Строит величайшие планы о том, кем будет и чего достигнет в жизни, а в основном находит себя довольствующимися обыденностью.

Сирота предает собственные надежды, ценности, мечты. Но это предательство – искра, зарождающая огонь в Душе. Это же предательство рождает Эго. Если бы доверие человека к миру было бы несокрушимо, то он всегда бы оставался в безопасности блаженного симбиоза с миром, начинающегося с матери. И поэтому невозможность удовлетворить потребности заставляет отправляться в путешествие, чтобы открыть, что каждый в ответе за нахождение и получение желаемого. Никто никому ничего не должен. Никто не собирается давать просто так.

Характер ран определяет то, кто мы есть и кем мы выбираем стать, как деревья, которые принимают свою удивительную форму благодаря росту вокруг своих шрамов. Призвание многих людей приходит из их раненности. Классическая история шамана начинается с великой раны, и через исцеление этого недуга шаман развивает магические исцеляющие способности. Ранение психики не только универсально, это еще и ключ к построению Эго и его соединенности с Душой. Дар Сироты – помочь признать свою раненность и поделиться (в безопасных местах) страхами, уязвимостью, ранами. И следующим шагом установить связь с другими из честности и уязвимости. Это создает связь, полную близости и открывающую сердце.

Исцеление начнется тогда, когда Сирота признает, что он действительно чувствует боль и реальность того, он осиротел. И это помогает признать отрицаемые части в себе, вернуть обратно Сироту, когда больше не нужно изгонять или репрессировать ту часть населения, которая «несет» собой запретные качества. На самом высоком уровне Сирота научается принимать всех своих внутренних блудных детей обратно домой.

Переходы
В Сироту (из Невинного) – зов Сироты – брошенность, предательство, в т.ч. предательство себя самого, крушение иллюзий, дискриминация.
Из Сироты (в Воина) - зов Воина – столкновение с величайшим вызовом или препятствием.

И
Спасибо Марине Горголевской за редакцию этого перевода.