В этом исследовании я исхожу из двух постулатов, которые наверняка уже каждый эксперт по два раза озвучил. Теперь моя очередь:

• архетипы делятся здесь на условно-социальные (Любовник, Правитель и вся эта шайка, основные смыслы которой лежат в плоскости отношений с другими членами шайки) и условно-автономные (Творец, Искатель и вся другая шайка, которые вообще-то не сбиваются в шайку);
• архетипы не противоречат и не замещают друг друга, так как описывают разные способы действия и могут подключаться ситуативно. Весь вопрос в адекватности и наполненности роли.

Достаточно очевидно, почему Исследователи причисляются здесь к условно-автономным архетипам. Социальным архетипам для реализации самого своего принципа нужен Другой. Опекуну нужен опекаемый, Правителю нужны подчиненные, Воину – враг (в расширенный комплект без регистрации и смс входит еще "подзащитное мирное население" и "боевое братство"), Любовнику – возлюбленный (а в условиях холодной зимы – другой Любовник). Искатель в абстрактной реализации себя обходится без массовки.

Железнодорожный билет возбуждает больше надежд, чем лотерейный.

Поль Моран

Землепроходцу нужна его путеводная звезда, его цель. Его награда. И поле для исследований: прекрасная суровой красотой земля. Его исследование – это условно-автономный поиск. Звучит хорошо , но абстрактно. А в конкретной вселенной очень даже существуют Другие – например:
- временные помощники (волшебные зверушки, нечисть с полезными свойствами или умными словами, парень на пикапе, подбросивший до города);
- не менее временные стражи пути (раки пучеглазые, обстоятельства непреодолимой силы, вахтеры с синдромом вахтера).

Исследователям можно и полезно изредка с визгом и хохотом сбиваться в кучу для обмена мнениями (в отличие от яблок, количество которых при многократном обмене в замкнутом обществе не изменится, идеи при многократном же обмене размножаются со страшной скоростью). Приятно собрать раз в полгода консилиум и обсудить у камина, кто что видал в пути, плюсы, минусы, подводные камни. Так у "хобо", странствующих рабочих в Америке, есть своя культура, кодекс чести и – графический код: простые обозначения из палочек и кружочков, которые, будучи начертанными на стене или заборе, указывают другим хобо, где можно найти питьевую воду и хорошую работу, а откуда может выскочить злая собака.

Однако свою работу каждый хобо выполняет сам и товарный поезд, на котором доберется до места, тоже ловит сам. Так и Искателю невозможно никого взять в пределы своей головы и разделить чувственный опыт. Любое странствие – это путешествие внутри, даже если совершается и вовне.

Поэтому Исследователя никогда не удовлетворят ответы в конце учебника, найденные кем-то Другим. Что не осмысленно самостоятельно, не прожито, не проверено на зуб, то не существует. Ему важно самому быть в процессе, наедине, в опасной и интимной близости с познаваемым. В конечном итоге, все мы – лишь способ вселенной познать саму себя, не более.

Но и не менее.

Кораблю безопаснее в порту, но он не для этого строился.

Нужно учитывать, что остаться совсем без Других Искатель не может: без помощников он не доберется до места. И без стражей пути, что характерно, тоже не доберется, потому что никуда не пойдет. Без угрозы жизни, здоровью и рассудку чудесный поиск – не чудесный поиск, а прогулка за хлебушком. Поэтому путь Искателя напоминает... пунктир или траекторию плавания водного млекопитающего: вот он в поиске, вещь-в-себе, а вот он вынырнул за воздухом, и снова индивидуальное погружение в пучины, и снова во внешний мир.

Итак, Исследователю для реализации не нужны другие Исследователи, зато необходимы волшебные сюжетные персонажи – подход вполне утилитарный. Исследователю не должно быть просто и безопасно. Исследователю не должно быть скучно. Важно понимать, что при таких условиях рядом с Исследователем тоже не будет ни просто, ни безопасно, ни скучно.

Возникает закономерный вопрос:

Почему Искатель такой классный?

Во-первых, это красиво.

Всем нравится смотреть на огонь, воду и человека, который чем-то занят и делает свое дело с радостью и без нервов. В Бунтаре есть истероидные черты, в Шуте тоже встречаются, так как вектор их деятельности и самовыражения, способ набора и траты энергии – вовне. Исследователь в идеале заинтересован и сосредоточен на своем поиске, на своем пути. Это подкупает. Другая грань такова – мы знаем об Исследователях потому, что они проходят мимо нас или время от времени к нам возвращаются. Логично, что при таком раскладе мы видим только везучих Исследователей: тех, кого съели тигры в джунглях и тех, кто сошел с ума на последних страницах учебника по матану, мы не наблюдаем. Эта выборка чертовых удачников создает некую не вполне объективную картину, но для наших целей она годна.

Одна из первых ассоциаций об Искателе звучит некоторыми вариациями как уважительное, иногда слегка завистливое "он многое повидал". И дело не в количестве зрительных впечатлений – за день в интернете мы видим на порядки больше смешных котиков, чем наш средневековый предок за всю жизнь, но если об этом задуматься, то – как-то без придыхания. Как-то "ну и что?" Смысл в том, что Исследователь, этот задорный парень/девица, не просто видел чего-то "много" или что-то "другое". Он в этом еще и поучаствовал. И все еще задорный.

Ной не ныл и ты не ной.

Как было сказано ранее, Исследователь немыслим без опасностей и приключений, следовательно, обладает впечатляющим запасом везуки и свободной энергии адаптации. Он спал в снегу, ел живых червяков, плевал с Эйфелевой башни на головы беспечных парижан, привез магнитиков из самых труднодоступных мест и после этого чертов удачник не забился в угол и не пошел на психотерапию, а снова пакует рюкзак!

Исследователь – это мальчик-который-выжил-и-выживет-вновь, самый приспособляемый архетип из тех, что есть в перечне. Дарвин одобряет. Это красиво и это не подделаешь.

Во-вторых, Исследователь – не конкурент.

Очень вряд ли такой персонаж захочет ваш дом, вашу жену, вашего осла и вашу должность в офисе: его смыслы и цели лежат в какой-то другой плоскости. Поэтому поделиться с таким парнем сигаретой, налить ему молочка или пустить переночевать просто и приятно – все равно он больше, чем на пару ночей не задержится и корову со двора не сведет. Ему не надо. Он, блаженный, что-то ищет где-то не здесь. И сразу так спокойно на душе.

В-третьих, Исследователь – чит эволюции.

Исследователи-Первопроходцы полезны, благодаря им в конечном итоге происходит научно-технический прогресс, экспансия и развитие искусства. Дарвин одобряет повторно.

Где бы мы были как вид без этой высочайшей адаптивной способности и без исследовательской жилки? Без страсти познавать новое, без впечатляющего бесстрашия, без тяги к перемене мест? Не обязательно для этого даже рвать колготки и рядиться в Бунтаря, демонстративно пересекая границы из чистого принципа. Достаточно, чтобы что-то стало интересно и пойти это искать...

...И вот уже "в-четвертых" логично проистекает из "в-третьих". Воля к поиску – это то, что делает нас людьми.

Это то, какими людьми мы согласны быть. То, что отличает нас от животных и богов.

Воплощения социальных архетипов можно отыскать и среди первых, и среди вторых. Системы и игры иерархий есть в любых звериных стаях (свои Правители, Воины, Любовницы, Детеныши, свои Шуты для канализирования напряженности и агрессии), социальные роли богов тоже очевидны и подробно расписаны в мифах. Поиск животных подчинен инстинкту, поиск богов – сюжету. И только человек пускается в поиск потому, что ему скучно Здесь или интересно Там.

Нас определяет наша способность скучать и удивляться, наша невероятная и обыденная воля не только к поиску ответов, но даже к самому задаванию вопросов.

Между восторгом от того, что ты человек, и ужасом от того, что ты человек, Исследователь выберет вопрос "что такое человек? какие еще есть варианты? можно всех посмотреть?"

Чем мы, собственно, здесь и занимаемся.

Но всякой тезе приличествует антитеза, поэтому следующий закономерный вопрос звучит как:

Почему Искатель такой стремный?

Приключения сторонних наблюдателей приключаются в тот момент, когда Исследователь выходит из джунглей к людям за спичками, порохом и нежностью. Он начинает вступать с людьми в отношения и вот тут-то, при близких контактах третьего вида, неизбежно начинается всякое.

Во-первых, он Исследователь.

Опасность носителя заключается в его же сильной стороне. Заявленная в тактико-технических характеристиках чертова удачника высочайшая приспособляемость может быть опасной для тех, чья приспособляемость ниже. Переболевший чужеземными болезнями Землепроходец окажется переносчиком, и вот уже наша деревня вымерла от холеры и оспы. Нахватавшийся в чужих головах странных идей Исследователь окажется переносчиком, и вот уже наши дети ушли за дудочником и никогда не вернулись.

Во-вторых, он не Исследователь.

Сам по себе Исследователь совершенно безобидный тип. Ну вот разве что религию изобретет или вирус, который приведет к зомби-апокалипсису, и тогда Исследователь в целом все еще безобиден, а вот его дело – опасно.

Но самих-по-себе чистых архетипов не существует нигде, кроме как на бумаге. Исследователь в быту всегда помесок с кем-то. Например, с Бунтарем. Или с Воином. Или с обоими. И тогда задорный парень/девица оказывается, например, Разбойником, а еще круче Чужим Шпионом (наш, понятно, был бы Разведчиком), который пришел издалека и теперь вынюхивает здесь. Это тоже не столько опасность носителя, сколько опасность дела. Опасность цели.

А еще он сам может оказаться мешанкой с Ребенком, и тогда его корми, пои и одевай, а это накладно, потому что...

...В-третьих и в-четвертых, он нам не конкурент, но конкурент.

В юных своих ипостасях или темных своих слоях Исследователь – это бродяга без кола, двора и ресурса. Мы всяко получше устроились, так что он нам, конечно, не конкурент. Но бросать сирых и убогих на произвол судьбы осуждается обществом в память и честь родоплеменных отношений: хоть хлеба краюшку, а вынь и положь (и верь, что по закону кармы она к тебе не раз еще вернется). Если он Ребенок, то теперь за ним придется присматривать, а в условиях дефицита ресурса чистые глазенки и общая незамутненность очень скоро перестают умилять, потому что на самом деле он не твой ребенок, а транзитный кукушонок, и на еду, тепло и внимание претендует в ущерб настоящим детям. Так что он, конечно, конкурент.

Но при этом он весь преисполнен спокойной силы и так увлечен своей целью, что по головам пройдет ради нее. Мы ему, конечно, не конкуренты, куда уж нам. И жена может свестись за этим впечатляюще бесстрашным и таким одиноким бродягой самостоятельно, очарованная странником. Он ведь так много повидал, как удержаться. А корову-то он украсть все-таки сможет, но не чтобы ее исправно кормить и доить, а чтобы сразу съесть. Целиком. Или продать. И коня выкрадет вместе с забором обязательно, наверняка же цыган, вон какая рожа хитрая. Мало ли в каких плоскостях лежат его волшебные абстрактные интересы и смыслы, если ему на билет до этих плоскостей нужны вполне реальные деньги?..

Вот теперь, когда стало достаточно странно, время синтеза. Но делать его буду не я.

Каковы полярные точки архетипа – кто такой "Искатель высшей октавы", вызывающий уважение, и кто такой "Искатель мрачных глубин"? Какой Искатель вызывает агрессию, какой неприязнь, какой – жалость? Что такой Искатель ищет и где?

Каков Исследователь в других архетипах: что может исследовать, например, Любовник, и что – Герой? Какой архетип ничего не исследует и не ищет?

Кто еще есть у Искателя, кроме волшебных помощников (подносящих Дары) и стражей пути (наносящих Раны)? Кем для всех этих существ является сам Искатель?

В конечном итоге, архетип – это способ реагировать и действовать в описанных удобным образом рамках. Если вы в ресторане держите вилку, как Любовник, кричите на зажевавший бумагу принтер, как Правитель в ипостаси Тирана, а когда видите свободное место в метро, подключаете Воина, то что заставляет вас действовать как Искателя? За какой звездой вы готовы отправиться в путь с палочкой и узелком?